Жанр авторской песни не мог обойти стороной такую животрепещущую тему для нашего многонационального народа, как Великая Отечественная война. Среди бардов есть те, кто участвовал в войне, кто пережил блокаду Ленинграда, кто знает не по наслышке о голодном военном и послевоенном детстве. Многие авторы и исполнители помнят рассказы своих отцов и дедов о войне и воплощают их в поэтические и музыкальные произведения.
Сегодня Дом культуры «томский перекрёсток» подготовил для вас рассказ о песнях, посвященных войне, в творчестве известных российских бардов.
Булат Окуджава.
Пройдя через всю войну, Окуджава писал о войне не так, как все – «непарадно и лирично». Воспоминания военных лет он пропустил через сердце и создал строки, которые до сих пор помнят во всех постсоветских республиках.
Песни Окуджавы поют каждый год в его день рождения, удивительным образом совпавшим с днем Победы в Великой Отечественной. Об этом совпадении Булат Шалвович говорил всегда радостно, но без эйфории.
В 1942 году семнадцатилетний Окуджава с товарищами пришел в тбилисский военкомат с просьбой отправить их добровольцами на фронт. Полгода штурмовали они военкомат и наконец добились того, чтобы их взяли в ряды Красной Армии.
Уже через месяц Окуджава был на передовой. Принимая участие в настоящих боях, он стал свидетелем того, как гибнут его товарищи. Но сам поэт чудесным образом «уходил от пули»:
Я ухожу от пули, делаю отчаянный рывок.
Я снова живой на выжженном теле Крыма.
И вырастают вместо крыльев тревог
За моей человечьей спиной надежды крылья.
Это строчки были написаны в 1958 году… А в том страшном 42-ом он, как и тысячи других солдат, находившихся в окопах, каждый день рисковал жизнью. «В окопах атеистов не водится», — говорили тогда. Но и верующим в привычном понимании этого слова Окуджава не был.
Его религией были вечные ценности, о которых он так часто пел в своих песни, и из-за которых друзья в шутку сравнивали его с Ганди.
В 1945 году 21-летний Булат Окуджава вернулся в Тбилиси, где поступил на филологический факультет Тбилисского университета.
Через пять лет его по распределению отправили работать учителем — сначала в деревне, а затем в одной из школ Калуги. Уроки Окуджавы редко кто прогуливал.
Через некоторое время Булат Шалвович вернулся в Москву, на свою историческую родину — Арбат. Здесь он начал исполнять свои песни под гитару. Его первые сочинения — «Сентиментальный марш», «Песенка о полночном троллейбусе», «Московский муравей» — быстро становятся популярными в народе.
Магнитофонные записи Окуджавы многократно переписывали, передавали из рук в руки. Но поистине всенародную славу Окуджаве принесла песня, написанная для фильма Андрея Смирнова «Белорусский вокзал». Как признавался сам Окуджава, вначале предложение Смирнова ему не понравилось.
«Фильм требовал стилизации текста под стихи военного времени. По мысли режиссера, стихи должны исходить не от профессионала, а от человека, сидящего в окопе и пишущего для однополчан о своих друзьях. Мне казалось, что у меня стилизации не получится, поскольку я всегда стремился писать о войне глазами человека мирного времени. А тут надо было сочинять словно «оттуда», из войны. Но тогда, на фронте, мы совсем по-другому думали, по-другому говорили и по-своему пели. Отыщу ли я слова тех лет? И вдруг «сработала» память. Неожиданно вспомнился фронт. Я как бы воочию увидел этого самодеятельного фронтового поэта, думающего в окопе об однополчанах. И тут же сами собой возникли слова будущей песни «Мы за ценой не постоим…»»
История создания всенародно признанной песни «Бери шинель, пошли домой», написанной композитором Валентином Левашовым на стихи выдающегося поэта Булата Окуджавы, связана со знаменательной датой, которую отмечал советский народ в 1975 году. То была тридцатилетняя годовщина Великой Победы, которую в нашей стране готовились отметить с особым размахом. Поэты и писатели создавали литературные произведения, в театрах ставили спектакли, а на киностудиях снимали фильмы, посвященные нелегким военным годам, отражающим грозную веху в истории Советского государства.
Вот и режиссёр Гавриил Георгиевич Егиазаров, закончив работу над кинолентой по одноимённому роману Юрия Бондарева «Горячий снег», посвящённой Великой Отечественной войне, решил по своему сценарию создать фильм «От зари до зари» — о герое фронтовике Фёдоре Васильевиче Рожнове.
Музыку к своей киноленте Егиазаров попросил написать композитора Валентина Левашова, а поскольку в фильме обязательно подразумевалась песня о войне, то за созданием поэтического текста они обратились к выдающемуся поэту Булату Окуджаве, так как была нужна композиция наподобие той, что звучала в фильме «Белорусский вокзал».
Кинолента «От зари до зари» вышла на экраны и, несмотря на тяжёлые воспоминания героя о суровых военных буднях, фильм получился очень трогательным и светлым. Очень жаль, но он остался у зрителей не достаточно замеченным, а вот звучащая в нём песня «Бери шинель, пошли домой» частенько стала исполняться по радио и продолжала трогать сердца людей.
Михаил Анчаров.
В 1940 году поступил в Архитектурный институт. В июле 1941 года ушёл из института и вместе с Юрием Ракино, соучеником по изостудии, подал заявление в райвоенкомат с просьбой зачислить добровольцем на фронт. По направлению райвоенкомата сдал экзамены и поступил в Военный институт иностранных языков Красной Армии, где изучал китайский и японский языки. Окончил его в 1944 году.
В качестве военного переводчика с китайского языка в 1945 году был направлен на Дальневосточный фронт, проходил службу в Воздушно-десантных войсках, участвовал в боевых действиях Советской Армии в Маньчжурии. В декабре 1946 года откомандирован в Москву.
Из песен военной тематики самой известной, безусловно, стала «Баллада о парашютах».
Юрий Визбор.
Юрий Визбор родился в Москве в 1934 г. Ему было 7 лет, когда началась война. И мальчик хорошо запомнил и добровольцев, отправляющихся на фронт, и провожающих их плачущих женщин, и затемнения на окнах, и бомбоубежища по ночам.
Детство и юность Юры прошли на Сретенке. И невольно вспоминается ностальгическая визборовская песня: «А помнишь, друг, команду с нашего двора? Послевоенный — над веревкой — волейбол…» Мальчишкой мечтал, что будет либо футболистом, либо летчиком. С 9-го класса стал посещать аэроклуб, занимался там в течение двух лет. И в результате научился летать на По-2 и Як-18, но все же летчиком не стал. А поддался на уговоры своего лучшего друга Владимира Красновского и подал документы на филологический факультет педагогического института.
В 1966 году Александр Столпер приступил к созданию военной драмы «Возмездие» по мотивам романа Константина Симонова «Солдатами не рождаются». В картине Юрий Визбор исполнил главную роль — бригадного комиссара Захарова.
Свое трепетное отношение к Великой Отечественной войне Юрий Визбор передал нам в своих лучших песнях — «Виталий Палыч», «Серёга Санин» и других.
Александр Городницкий.
Вот как он сам вспоминает свое военное детство:
Для меня война — это, прежде всего, блокада. Как, наверное, для всех петербуржцев. О начале войны я узнал 22 июня от отца — он приехал на дачу в Вырицу, где мы тогда жили с мамой. Помню, что я тогда очень удивился: был ясный жаркий день, вокруг было спокойно и тихо, и поверить в то, что скоро все изменится, восьмилетнему пацану было почти невозможно.
Однако, все изменилось, и очень быстро. Уже в июле нас с маминой школой (она была учительница) отправили в эвакуацию… в Новгородскую область, а потом на Валдай. Оказалось, что план эвакуации был составлен на предмет войны с финнами еще в 39-м году, а поменять его не удосужились. В итоге немцы туда пришли еще раньше, чем к Ленинграду. Где-то от Малой Вишеры нас повезли назад. Уже горело небо, шли эшелоны с ранеными, приезжали матери, пытавшиеся выкрасть своих детей и увезти их подальше, милиционеры их прогоняли. Наш эшелон бомбили, у нас загорелся последний вагон. Помню, нас загоняли под вагоны. Немцы бросали осветительные ракеты, а мы — дураки маленькие, вылезали посмотреть, как красиво эти ракеты горят.
В конце августа, буквально за несколько дней до того как немцы перерезали железную дорогу, мы успели проскочить в город. А потом немцы взяли Шлиссельбург, и началась блокада.
Дальше моей войной и была блокада. Это то, что не может стать историей, поскольку это прошло через всю жизнь.
Отца, работавшего в военной гидрографии, эвакуировали в Омск, а мы с матерью остались в блокадном Ленинграде до апреля 1942 года, когда меня вместе с другими ленинградскими детьми на грузовиках вывезли по Ладожской трассе и отправили эшелоном в Омск. Так что, первый год блокады — самый тяжелый и страшный – мне довелось провести в Ленинграде.
Наш дом сгорел в феврале 1942 года. Но не от бомбы или снаряда – этажом выше умерла соседка, не сумев погасить буржуйку. Дом горел 3 дня, но никто даже не пытался его тушить – не было воды, ее приходилось таскать из дальней проруби, с Невы. Тушить что-либо не было ни сил, ни возможностей. Мы просто ушли в другой дом, к родственникам.
На 7-й линии, где мы жили, был бульвар. Потом на этом бульваре вырубили все деревья – на дрова. Следом за деревьями исчезли кошки, голуби и собаки – их съели. Потом на дрова разобрали соседний деревянный дом. А потом мать перестала выпускать меня из дома, потому что пошли слухи (которые, к сожалению, подтвердились), что маленьких детей воруют, убивают и продают на Андреевском рынке как телятину. Людоедство, к сожалению, имело место, хоть его и замалчивали, причем страшное, в очень неприятных масштабах.
Наша память такова, что многие вещи не хочется вспоминать. Человек ко всему привыкает. Когда на бульваре появляется первый труп, то все ахают, охают… А когда он не один, это становится элементом быта.
В мои руки случайно попал дневник Коли Ремидовского – десятиклассника, умершего в 42 году и похороненного на Пискаревском кладбище. Он пишет о том, что самое страшное не бомбежки и не голод, не мороз, а то, что люди изменились. Были добрые, отзывчивые, а стали злые, эгоистичные, жестокие…
В апреле 1942 года на льду уже была вода. Я помню, как нас везли рано утром, чтобы не привлекать внимание немецкой авиации и артиллерии. Машины шли прямо по воде, а мы сидели в кузове, укрываясь брезентом. Было холодно и, конечно, страшно. Для меня блокада тогда кончилась, но я целый год в Омске не ходил в школу – болел дистрофией.
У меня по этому поводу есть стихи. Например, такие:
Ветер злей и небо ниже
На границе двух эпох.
Вся и доблесть в том, что выжил,
Что от голода не сдох.
Что не лёг с другими рядом
В штабеля промёрзших тел,
Что осколок от снаряда
Мимо уха просвистел.
Мой военный опыт жалок,
В зиму сумрачную ту —
Не гасил я зажигалок,
Не стоял я на посту.
Вспоминается нередко
Чёрно-белое кино,
Где смотрю я, семилетка,
В затемнённое окно.
Вой снаряда ближе, ближе,
До убежищ далеко.
Вся и доблесть в том, что выжил.
Выжить было нелегко.
Или такие:
Водитель, который меня через Ладогу вез,
Его разглядеть не сумел я, из кузова глядя.
Он был неприметен, как сотни других в Ленинграде, –
Ушанка да ватник, что намертво к телу прирос.
Водитель, который меня через Ладогу вез,
С другими детьми, истощавшими за зиму эту.
На память о нем ни одной не осталось приметы.
Высок или нет он, курчав или светловолос.
Связать не могу я обрывки из тех кинолент,
Что в память вместило мое восьмилетнее сердце.
Лишенный тепла, на ветру задубевший брезент,
Трехтонки поношенной настежь раскрытая дверца.
Глухими ударами била в колеса вода,
Гремели разрывы, калеча усталые уши.
Вращая баранку, он правил упорно туда,
Где старая церковь белела на краешке суши.
Он в братской могиле лежит, заметенный пургой,
В других растворив своей жизни недолгой остаток.
Ему говорю я: «Спасибо тебе, дорогой,
За то, что вчера разменял я девятый десяток».
Сдержать не могу я непрошеных старческих слез,
Лишь только заслышу весенние трели капели,
Водитель, который меня через Ладогу вез,
Чтоб долгую жизнь подарить мне в далеком апреле.
Владимир Высоцкий.
Война — особая тема в песенном творчестве Высоцкого. Ему было 3 года, когда началась война, отец ушел на фронт, а он вместе с мамой уехал в эвакуацию в Оренбургскую область, откуда возвратился в Москву в 1943 г.
Он был совсем мал, но, так же, как и его ровесник Юрий Визбор, запомнил бомбежки, эвакуацию, помнил, как ждали женщины фронтовых треугольников от своих близких, и как рыдали, получив похоронку.
Когда в одном интервью Владимира Семеновича спросили: «Какая ваша любимая песня?», он ответил: «Вставай, страна огромная!».
Высоцкий тоже принадлежал к тому поколению, представители которого, по образному выражению писателя Василия Шукшина, как бы «опоздали» родиться и не приняли участия в Великой Отечественной войне, зато с лихвой «довоёвывали» своим творчеством.
Может, поэтому его песни о войне такие пронзительные, щемящие, что фронтовики, не знавшие Высоцкого, утверждали, что подобное мог написать только человек, прошедший войну и знавший ее не понаслышке.